yuliya pchelkina
✦ bubble ✦

lyubov aksenova

---

моё последнее танго
лучше красиво ко дну
чем ржаветь на плаву

---

[indent] юля-юля-юля.
алые волосы. алая помада.
ты бы выглядела чертовски пошло, но тебе это всё так идёт.

[indent] а ещё тебе дико идёт твоя кровь, юленька.
алая. как твои волосы. как твоя любимая помада.
почти как его волосы.

ты же понимаешь, о ком речь?

SPOILERS SWEETIE

[indent] мы предлагаем тебе не умирать, юленька.
нет, события комиксной 'игры' прекрасны, скажи?
и прокопенко этого точно не заслужил. не заслужил больше, чем ты.

[indent] не умирать - но не помнить важного.
попасть в лапы к сумасшедшему ( забавно, ты просто их типаж, не находишь? задумайся ) доктору рубинштейну.
стать его очередным экспериментом.

[indent] кому ты захочешь отомстить больше, юленька?
серёже, лишившему тебя будущего?
игорю, лишившему тебя будущего?

[indent] эй, юленька. есть ещё я.
мы не знакомы, но я приветливо тебе машу со сторис с твоим бывшим парнем.
а вот - в пикантном видео с твоим убийцей.

[indent] эй, юленька. жизнь без тебя продолжается.
ну разве тебе не обидно?
ты всё потеряла, а они продолжают как ни в чём не бывало. ещё и - счастливыми.

[indent] красивая девочка цвета ликориса.
красивая мёртвая девочка.
эй, знаешь, а мёртвой быть тебе тоже было к лицу.

[indent] так будь же живой - так забирай жизни сама.
будь мстительной, будь жестокой, будь кровожадной.
топи свои острые наманикюренные когти в чужой плоти - рви её.

[indent] как разорвали тебя. было больно, пусть и недолго.
ты помнишь, юленька?
этого забыть ты не имеешь права.

---

мы тут собрались (не)ма-а-аленькой такой компанией ( тебе понравится! )
и нам не хватает чего-то невероятного и прекрасного ( после сироженьки, ему ведь тоже нужно чем-то любоваться )))0
и предлагаем тебе спойлеры для не читавших комиксы.

можно работать на серёжу ( и олега ).
можно - идти против них же.
можно вообще всё вверх ногами ( всё обсуждаемо, только приходи ).

ах, да. у нас очень сложный квартет ( или больше ) в отношениях.
но знаешь, чего не хватает взрывному пидорскому коктЭйлю?
настоящей кровавой леди. ♥♥♥

[indent] п.с. я бы очень хотел, чтобы юленька пополнила квир-сообщество ( ну такая горячая лэйди заслуживает не менее горячую лэйди, после мги схожу с ума от пейринга с анной теребкиной ), но на всё твоя воля     
ДАЁШЬ ГОРЯЧИХ ЖУРНАЛИСТОК

---

пример вашего поста

мы сияли в этой мгле не по правилам
ты была моим сном
моим пламенем
[indent]
одна из главных ошибок пети хазина заключалась в том, что он не знал ( досконально ), как именно выглядела бывшая майора грома.
[indent]
ты никогда не доебёшься до своего мужика с вопросом «красивая ли», «идеальная ли», «самая ли потрясающая».
потому что его бывшая девушка была мертва.
петя в принципе старался никогда не касаться этой темы.

он видел её когда-то - мельком, не запоминая черт.
он и впрямь никогда не задумывался, какой именно была скандальная журналистка и звезда современности, по совместительству согревающая постель игоря.
и уж тем паче - не предавался долгому психоанализу в сравнении - глупо было проводить между ними параллели, они ведь были абсолютно разными.

о человеке, алой нитью связавшем их судьбы, петя тоже старался не думать - воспоминания болезненно покалывали в области груди, вынуждая задыхаться.
он закидывается пилюлями ( всё, как доктор прописал ), когда ловит паническую атаку в очередной раз.
и запивает бокалом виски - да брехня это всё, не убьёт он себя так просто - лишь усилит долгожданный эффект своих седативных.
[indent]

---

[indent]
это случается в тот роковой вечер, когда игоря вызывают на задание, а на предложение петра помочь тот буркает сухо и сдержанно «не положено».
будто бы кошка между ними пробежала.
рыжая такая. красивая. или это был кот?

петя глаза закатывает. но ничего не говорит.
помогает игорю нацепить кожанку его отца - хоть он и не просил, и в ответ на фырканье - то ли одобрительное, то ли для проформы, приподнимается, чтобы куснуть в загривок - а нехрен было выёбываться.

петя ещё не знает, как всё будет - что игорь вернётся, почти не опоздав - не на целую жизнь точно.
что отделается от очередной передряги попсово идущей ему ссадиной.
что спасёт по пути ( он так это называет ) красивую розу на длинной ножке - алую настолько, будто вино в бокале - отчаянно не напоминающую пламя.

а пламя возгорится чуть позже.
и сгорят они все.
втроём?

пропустить пару бокалов в баре недалеко от дома - почему бы и нет.
петя ловит себя на мысли, что в последнее время без игоря никуда толком не выбирался - они отчаянно странно стали напоминать настоящую парочку, и было в этом что-то бесконечно тёплое, и настолько же пугающее.

он и впрямь выпивает всего два бокала шардоне, не закусывая - ужин их ждал совместный. памятный.
виски игнорирует по той же причине.
в баре немноголюдно - ещё не поздно, да и средина недели, в этом ничего удивительного.

в самом углу за барной стойкой с бокалом красного гордо восседает дамочка.
петя тихо усмехается, кидая на неё взгляд - дамочка эта с пети взгляда не сводит с момента его прихода.
он не захмелел особо, но немного игристости подцепил, явно решив, что постоянный партнёр - не повод игнорировать возможность невинно пофлиртовать с красивой девушкой.

- вечер добрый, - петя подсаживается на соседний с незнакомкой барный стул, и машет бармену, кивая на почти опустошённые бокалы. - мне и прекрасной даме ещё «по одной».

её пристальный взгляд и стальная осанка отчего-то магнитом притягивают.
безвинный флирт под вином не сделает тебя меньшим петушарой - противно посмеивается внутреннее «я».
не «птица», конечно. хотя, кто знает, какая птица была внутри на самом деле.

петя подрастерял навыки сторожевого пса - посеял где-то бдительность, разомлев от зыбкого чувства спокойствия, даримого ему этими хвалёными стабильными отношениями.
хотя, оглядываясь назад, кажется, будто петя никогда и не обладал должными - как мотылёк, летящий на яркий свет, сгорающий в итоге.

бармен по скорости не уступал «ртути», и два бокала ( разных, как они ) - красного и белого, с тихим звуком опустились на стойку.
петя - взмах крыла проклятой бабочки - завороженно смотрел, как успокаивается темно-красная жидкость, омывающее стеклянное дно - непередаваемо-алый.
совсем как её волосы.

почти как его волосы.

сознание пронзает яркой вспышкой - слишком мимолётной, пожалуй, чтобы петя успел поднапрячься.
задумайся он чуть глубже - хотя бы на секунду, он мог бы вспомнить это лицо.
женщины, которую так любил игорь гром.

женщины, жизнь которой ( как и многие другие ) забрал сергей разумовский.
женщины, впереди которой должна была быть целая жизнь - кто украл её, петя? твой любовник? или ты сам? - счастливая жизнь.
вот только петя не задумывался.

- и как такую очаровательную особу угораздило оказаться здесь совершенно одной? - попытка в нелепый подкат завершилась бы фиаско, сиди перед ним и впрямь незнакомая девушка, но она прекрасно знала, зачем сюда сегодня пожаловала. - надеюсь, ждёшь кого-то?

[indent]
я знал, что такое пламя
( хорошо ? )

x
✦ to be hero x ✦

(без реальных прототипов)

---

это было... когда?

воспоминание казалось настолько далеким, как будто случилось не в мире, а невесомо соткалось из образов сна. Оно сложилось не столько событием, сколько эмоцией. Исполнилось канущим ладом разлуки с собой, когда дыхание шорохом вывело душу на выдохе и бережливо сложило ее в поцелуй.

«Прощай». - поворотом в замке, что уже не откроется. Касание — тонущий ключ в глубине, который тает во мраке медленно-медленно, стираясь порханием складочек рта, что приникли к другим словно в слабости жажды и голода. 

как звали его? Кем был тот, с кем он, измокший в дожде, укрывался с украденной горсткой мгновений свободы? Ненастье скрывало его через время, туманя лицо наплывавшей водой, и было никак не связать разобщенности линий, способных вдохнуть узнавание в истертый портрет.
   
«Красивый». – Была его мысль, что возникла в просвете ресничного взлета. Он отметил, как тот аккуратно естественен; как ласкающе тонок его описательный тон; и насколько ему, утомленному светом софитов, приятно воспринять немного тоскливую сдержанность, что воплощала сам город в отключенных вывесках. Он значил спокойствие. Означал безопасность ничем не томимой людской простоты, и, может быть, Найс позавидовал: с длины расстояния пройденный ступеней, когда небеса ощущались значительно ближе земли, уравняв в своих мыслях его неприметность с укрытием, которой можно умерить давление толпы. Пусть даже немного, рывками, с возможностью выбора: чередуя ныряние во мрак с устремлением к отмеченной солнцем поверхности; показаться и скрыться, исчезнув туда, где гонящий взгляд оборвется подобно откушенной нити.   
Найс сказал ему: «Верь в себя», разлучая их лица.

дождь исчерчивал время, ударяя по слуху секундным дробями, и он отслонился, спасая спонтанную легкость от вязкости, поймав в середине движения воздетую руку.

ему бы хотелось прижаться еще. Напастись своенравием воли как воздухом, до того, как уйти заглублением в сценарный чертог, но реальность уже проступала так явно, что было никак не сдержать вседозволенность грез...

в его настоящем, напротив, все стало излишне отчетливым. Немного путано, ярко, запятнано словно разлитым с далеких галактик неоном, где только лишь белый был начисто вымаран ластиком, спасавшим его от ошибок отсутствием проб. Но этот белый – его. Для него средоточие света отчеканено в чувствах конечным высказыванием и оттого его белый совсем не в пример белизне, над которой лишь только рассыпались брызги всполошенных красок. Икс омывается ими как город ночными огнями. Его белизна для творения, она как натянутый холст на подрамник, над которой кисть не повиснет с неловкостью страха, а пробудит пустоту фейерверками всполохов.

он не то, что зыблемый образ в лоснящем ненастье. Касания Икса – утверждение: любви или власти, и поцелуи с ним – перебросом души, что близки ощущению хождения по грани. C ним дыхание бьется, а пульс перехватывается. Он оживляет как ток, пробуждающий то, что отчаянно валится в гибельность мрачности; Икс вырывает из шепота прошлое и щелчком изгоняет нависшее завтра. Неясно то ли он истязает, то ли, напротив, приязненно милует... Его свет ослепительней белого: Икс скорее уподобленный призме, изгибающей материю мира как линию и разветвляющий в сложный простые цвета. Он вынимает из Найса годами замолчанное, щербя его маску с неспешным изыском, и извлекает на трапезу взгляда такое, что тот бы и сам не хотел отыскать у себя.

конечно, теперь для него все сложнее увенчанных каплями легких касаний, но с ним Найс хотя бы не тонет во внутренней мгле.

---

это история про то, как луна пытается казаться солнцем, а солнце – луной; про то, как то, что сияет – хочет выглядеть блеклым, а то, что блекло – стремится сиять изо всех сил.
заявка предполагается в пару, и я вижу здесь большой потенциал для раскрытия их взаимоотношений хотя бы в рамках перекликающихся типажей и обилии сюжетно нависших вопросов, связанных, в основном, с закулисной игрой Икс и его мотивацией. Каст и общий сюжет не планируются, я надеюсь оставить нам свободу пробовать разные варианты, в том числе в далеких от канона ау, перебирая их как соприкасающиеся, но не похожие друг на друга жизненные сценарии. Думаю, вместе мы найдем то, что нам больше всего откликается.
все основные моменты обсудим уже в личном порядке. От вас жду неспешной игры от 3к и активного общения, идейной гибкости, умения и желания в постельные сцены без категоричной привязки к роли топа или боттома, включенности в персонажей и готовности творить на одной волне.  

для вдохновения

---

пример вашего поста

он всегда находил его, где бы Най не был. 

это было как звук – как нарушавшее воздух упругое эхо, что звало беззвучно, нежнейшей пульсацией, питавшей призрачным весом пустое пространство вокруг. Примерно так, в темноте, могло ощущаться чужое присутствие – невидимым сгустком живого тепла, за который цеплялся не взгляд, но необъяснимая сила глубокого чувствования, способность считать колебания в душе, увидевши зорче, чем органом зрения. Должно быть, что-то похожее было и здесь. Оно пробуждалось не в плотском нутре, а в более тонком невидимом срезе; и неотступно тянуло, и страстно звало, охватив лихорадкой сродни предвкушению, раздвинувшей мысли в угоду одной.

в голове еще путалось, но он ощущал себя словно накачанным гелием. Вэш летел, не бежал, будто просто болтая ногами во внезапно исчезнувшем для него притяжении, несясь от воздушного старта смешка и чувствуя сердцем тепло принадлежности, свою однозначную связанность с Наем, который даже во тьме заключённости в комнате, где смятением смазаны стороны света, все равно воссиял бы на внутренней карте.

услышанный зов был подтверждением столь многогранным, что начертался ответом для множества сложных дилемм. Не важно, что Най уходил, сторонясь исходящей от брата игривой навязчивости, как не имели значения его удрученность и холодность - сейчас настоящим для Вэша было дыхание взахлеб, а также кружащий голову всход резонанса, точно, вторя ему, чужая душа рябила волнением дрогнувшей глади, разбухши до фронта ударной волны.

брат не прятался, но он устремился к нему с торжеством характерным игравшему в прятки, и сердце его ликовало – «Нашел!», - а губы свивались в краях, борясь словно с тайной, какую мучительно не терпелось озвучить, настолько она щекотала язык, в отсутствии слов разлетаясь на гласные. Он вряд ли бы смог описать насколько это было прекрасным: и пониманием, и чувством; откровением прочитанных мыслей, как будто, мечтательно взмывши над телом, одна душа напрямик прикасалась к другой. Вэш почти что увидел его обнаженным – больше, чем просто лишенным одежды, скорее представшим без всяких телесных оков, и, может, он только обманывался, возможно, всего лишь увлекся грезой, но для него этот чуткий, незримо оформленный, оклик выписывал брата нежнее, чем тот бы признал.

он смаковал этой мыслью, с разбега освоив пригорок. Най был внизу: сидящий как на огромной зеленой ладони, бледный и плавный, точь-в-точь как речной коридор, от которого надвое разломилась долина. Он был там – ничего, казалось, особенного, Най был там так часто в течение неизбывно долгого дня, не делимого даже томящим искусственным солнцем, что не найти его, может быть, было бы страньше, чем разглядеть в нависавшей дубовой тени.

при виде него Вэш немного помедлил в своем неуемном восторге. Постеснялся, вдруг Най с раздражением замкнется, прибегнувши к бегству в раскрытую книгу, и потому, в надежде хоть как-то начать разговор, постарался приладить свое выражение в спокойное... Однако вернулся к восторгу практически сразу. Уж слишком его распирало эмоцией, которая больше никак не вмешалась в объемы нутра. Она начала пробивалась в качании с носочка на пятку, лилась сквозь улыбку, вздымала случайные звуки высокими нотами и озаряла почти одержимым сиянием глаза.

[indent] - Ммм! – Прозвучало подобно мурлыканью.
[indent] «Посмотри, посмотри!» – Разумелось негласно.

он понадеялся, что Най обо всем догадается: прощупает, схватит, понесет какой-нибудь фразой, придавая осознанность связи разборчивой точностью, как объясняет родитель природный феномен ребенку, проявляя тот в мире осмысленной логикой.

Вэш не подумал, что брат промолчит. Что он может. В конце концов, как можно быть сдержанным, когда от чужого присутствия настолько заходится сердце, что тут же приливно краснеет лицо? Не может быть так, чтобы Най не поддался такому же трепету; он не мог не почувствовать свой бестелесый полет, и Вэш ни за что не поверил бы, что тот не заметил, как необычно минули последние длины минут и секунд.

oleg sheps
✦ battle of the psychics ✦

---

Олеж, я считаю, время отринуть. Отринуть всё и придти сюда играть. Иначе какой мне смысл звонить маме и спрашивать у неё, кто самый сладкий пирожок? Только чтоб посмотреть, как ты бесишься, но делаешь вид, что пофиг вообще.
Опекать как вторая мамочка и гладить носочки и рваные пиджачки (пытаться их зашить?..) и при этом прикалываться на камеры, пытаясь довести тебя, невозмутимого, до белого каления. Ну и в целом - напомнить, кто из нас самый классный медиум России (конечно, я).
И всё это на фоне незамутнённой и прекрасной братской любви, а взаимные подколки - это же база. Потом можно будет ходить после съёмок со сложными щами два дня, делая вид, что не замечаем друг друга в одной квартире, а потом молча сесть играть в приставку. Сурово так, по-мужски. Кто проиграл - готовит целую неделю.

Хочу поиграть и детство, и юность, и попытки привести Олежку в порядок для телевижена, и первые попытки младшенького бодаться, а старшенького - в ответ - кусаться. И Битвы разные, и Самару. Съёмки, мистику, обычную повседневную жизнь. Ссоры-примирения. Попытки Сашки смириться с тем, что он уже ближе к концу звёздного пути, а Олег - только в начале, но и гордость, конечно. Сложные эмоции.
По сюжету у нас с Соней так - экстрасенсы постанова, но у нас с ней проклюнулись настоящие способности и мы с этого совсем ашалели. Можешь присоединиться к этому сюжету или придумаем что-нибудь другое;

---

Ну и по стандарту - пишу от третьего лица, без лапслока и не то, чтобы часто, но в целом подстраиваюсь под соигрока, в том числе и по стилю написания. Вообще не против попробовать разные всякие штуки. Люблю обсуждать игру и всякое, шуточки мемы, но это всё очень опционально и необязательно, конечно же. Если хочется - хоть чуть-чуть - надо пробовать, я тебя очень жду.

---

пример вашего поста

Очередная утомительная поездка в какие-то дальние курмыши, куда нужно ехать несколько часов на студийном минивене — не то, чтобы поездка класса люкс. Саше уже начинало казаться, что вся его жизнь – это бесконечные путешествия по задворкам цивилизации. Немного чувствовал себя кочевником, что-то из времён монголо-татарского ига. Могут налётчикам и дань заплатить, а могут и по кумполу настучать – всегда немножко лотерея. Но шоу маст гоу он – при любом раскладе нужно делать физиономию кирпичом и изображать из себя крутого экстрасенса.
На самом деле Саша ужасно устал, хотя и пытался делать вид, что он ещё ничего и вообще никуда не делся после победы в своей Битве, всё ещё на слуху. Не из тех экстрасенсов, кого забыли за год даже более-менее преданные фанаты. Это раньше бабки-ведуньи в одиноких избушках среди леса сидели и варили куриные лапки, а в нашей реальности экстрасенс – это бренд. Бренд — это деньги, это продаваемость. А значит, нужно поддерживать имидж и торговать лицом, пока есть такая возможность. Телеканал до старости его кормить не будет, фанатская слава – дело такое, сегодня есть, а завтра нет. Получается, всё нужно успеть, пока имя ещё на слуху, и поддерживать известность любыми способами.
Пускай это всё уже немного о с т о п и з д е б е н д и л о.
Но он, как классический Стрелец – не иначе – идёт к своей цели уверенно, не обращая внимания на мелкие и даже средних размеров трудности. На то, что от постоянного недосыпа полопались кровяные сосудики в глазах и, если не надевать линзы, то они будут совсем красные, а так – только голубой цвет линз усиливают. На то, что иногда хочется на всё забить и просто жить своей собственной жизнью, как ему всегда хотелось. В яркой, сияющей, успешной Москве, среди известных людей, наслаждаясь всеобщим обожанием. К сожалению, как и любому приезжему, ему ничего не достаётся на блюдечке с голубой каёмочкой.
Он и приехал-то в Москву с одной старой сумкой и всего одним приличным пиджаком. И то потом выяснилось, что такие пиджаки носят только чушпаны из провинции, сам же над ними теперь стебётся. К счастью, чувство юмора никогда не подводило и позволяло держаться на плаву. Всё приходилось узнавать постепенно, идти маленькими шашками, рисковать. Рисковать вернуться обратно в Самару под мамино крыло, с её всепонимающим (расклывающим на двое, хлестким) «ну ничего, попробуй что-нибудь другое». Рисковать наткнуться на непонимание и хейт. Рисковать всё больше, по мере того как приобреталась известность — своим, уже более-менее, известным именем.
Так уж получилось, что телевидением он грезил с малых лет. Начинал с КВНа, как и многие до него. Представлял, как он попадёт «в ящик», все его будут узнавать на улице и просить автографы. Правда представлял себе не так, как оказалось на самом деле, не в мистической программе про экстрасенсов с бесконечным чесом по дальним деревням и весям и сомнительной репутацией. Но – тут уж как получилось, уже за это стоило бы благодарить судьбу. И сашину упорную баранью целеустремленность. Да и не так уж это мало – все праздники и выходные мелькать на государственном телеканале с завидным упорством. Всё, как и хотел – строил карьеру. Ни семьи ни детей – никаких отвлекающих факторов. Всегда казалось, что это ещё успеется, главное – закрепиться на телевиденьи, заработать побольше денег, пока его ещё приглашают, не до старости же он будет кататься по селам. Но вот уже приходится красить шевелюру в черный, потому что полезли седые волосы, и вдруг выяснилось, что ему уже совсем не двадцать семь.
— Саш, может как-нибудь повзаимодействуете, а Коля поснимает? – вырвала его из раздумий помощница редактора, Лена. Они ехали сегодня в минимальном составе, так как путь был не близкий, и при этом обернуться хотелось за один день, чтобы не ночевать на каком-нибудь сомнительном сеновале.
— Конечно, – медиум выдавил из себя не слишком убедительную улыбку и пересел поближе к Соне Егоровой, с которой они должны были сотрудничать на съёмках.
К Соне он относился трепетно с самого первого дня знакомства. Конечно, в первую очередь она казалась ему очень красивой, и Александр не стеснялся помянуть это комплиментом каждый раз, когда её видел. Что поделаешь, если это такой бросающийся в глаза факт? Даже жаль было, что они так редко сталкиваются на съёмках, что пообщаться не получается от слова совсем, да и времени на это нет. Хотя сейчас – казалось бы – беседуй не хочу, но все как будто уставшие не меньше него. Да и оператор с камерой не вдохновляет на личные разговоры.
— Ну что, какие ощущения, Сонь? Предвкушаешь? – поэтому будничным тоном интересуется Саша, намекая, конечно, на экстрасенсорные ощущения. Лично у него было одно ощущение – сонливость, но он мужественно держался, больше рисуясь на камеру. Не хотелось опять натыкаться по всему интернету на всякие неприятные комментарии, хотя их, конечно, тоже не избежать. Слава она такая.
«Каждый достойный практик с другим может сработаться», как-то сказала Соня в ответ на вопрос, нравится ли ей работать с Сашей. Он это запомнил точно слово в слово, хоть и сказано было давно, память у него была отличная. Это было приятно вспоминать — в их мелком экстрасенсорном гадюшнике хорошее отношение вообще было редкостью, но им с Соней ещё как-то удавалось держаться. Наверное, как раз потому, что и виделись редко.
— О, кстати, — медиум похлопал себя по карманам и достал из внутреннего кармана пиджака небольшую аккуратно запакованную коробочку. — Это тебе, подарок.
Саша часто дарил коллегам всякие приятные безделушки — просто так. Вряд ли кому-то пришло бы в голову, что он подлизывается, учитывая, что его поведение, он и сам это знал, зачастую оставляло желать лучшего. Но, как бы ни было странно, ему было приятно радовать людей, угадывать их как какое-то замысловатое заклинание. Для Сони он приготовил маленькую черепашку-оберег из оникса и заговорил от сглазов и дурных воздействий. Не то, чтобы сам в это так уж верил, но хуже-то точно не будет. Подарки все любят, ну, за небольшим исключением. А оставить кому-то свой подарок — в качестве напоминания о своем существовании — это еще и полезно.

marianna capul-ghisail
✦ gleams of aeterna ✦

---

Звезда Олларии, прекрасная баронесса, самая знаменитая куртизанка
Всё это о вас, неподражаемая Марианна

Должно быть, вы до сих пор в мельчайших подробностях помните весь тот путь, который прошли от простолюдинки, "птичницы" (о крови на ваших руках знает лишь Коко?) до жены барона Капуль-Гизайля и хозяйки салона, где собираются лишь самые знатные и богатые мужчины Олларии. Именно здесь порой решаются настоящие политические вопросы, ставятся на кон чужие жизни и выигрываются подковерные сражения. 
Впрочем, всё это лишь благодаря вам - ведь красота и утонченность баронессы Капуль-Гизайль могут поспорить лишь с её умом. Опасное сочетание, не так ли?

Впрочем, вы не стремитесь к власти, да и властью над мужчинами пользуетесь весьма разумно. Когда-то заключенное соглашение, что в обществе называли "браком", открыло двери в высший свет, но и платите вы за это соответствующую цену. Именно благодаря вам, а вернее вашим покровителям, Констанс успешно ведёт свои незаконные дела, любуется неприличными гальтарскими статуэтками и кормит с рук жёлтых морискил. Но воистину, именно вы самое прекрасное и самое полезное его приобретение. 

Естественно, лишь до того момента пока вы сами с этим согласны.

От Марселя: Сложно сказать, кем мы с вами друг другу приходимся, первое, что приходит в голову "деловые партнеры". В книгах показана больше рыночная сторона отношений между персонажами, с вполне чёткими условиями обмена. Но этим всё тоже  заканчивается.
Едва ли здесь можно говорить о высоких чувствах (даже с натяжкой), однако, полагаю, нас можно считать союзниками, как минимум. В какой-то степени даже друзьями (в Олларии не так много людей, кого можно назвать приятными).
Мне было бы интересно через игру понять границы взаимодействия между персонажами. Могут ли они не только приятно проводить время (или не приятно? Если в вашем видении Звезда Олларии вовсе не была рада компании в лице Марселя - это тоже интересно), но и полагаться друг на друга в чём-то.
Сыграть карточный эпизод с акцентом, как в происходящем ощущали себя персонажи и как объяснялись после (наверняка ведь объяснялись), вместе посетить дворцовые мероприятия и побесить многоуважаемого коменданта, словом, посмотреть на персонажей в разных обстоятельствах и что из этого получится, а также куда можно приложить в воцарившемся бедламе.

Итак, мы всем кастом ищем прекрасную Марианну из книг с одним сериальным допущением - после того, как Рокэ выиграл ее у Людвига Килеана-ур-Ломбаха  именно он является покровителем баронессы, и именно для него она собирает информацию и выполняет мелкие поручения, позволительные ей по статусу. Посещение Багерлее или злачных мест, конечно же, сюда не входят! 
А пока вся столица  вместе с рвущей платки королевой не сомневаются в природе отношений Первого маршала Талига и Звезды Олларии, в пропахшем розами и сладким вином будуаре двое очень красивых  людей лишь наслаждаются... Собственно, вином и разговорами. В конце концов, именно Марианна является его глазами и ушами в светском обществе Ызаргов Чести.

Касательно наших с вами взаимоотношений - они каноничны в рамках книг до момента попытки отравления Алвы. Никакого секса под веществами, умоляю! Вы слишком прекрасны, чтобы опускаться до такой низости, как дурманящие сознание свечи, а потому в тот раз, когда я пришёл к вам с письмом от монсеньора, остался я тоже добровольно и с полным осознанием происходящего. Никаких обид и только восхищение с моей стороны.
Марианна же мне нужна в качестве союзника, когда Оллария окажется в руках Альдо Ракана, потому что у нас по сюжету все не как в книгах. А как именно, я расскажу вам лично. Главное приходите и украсьте своим присутствием наш каст.

На внешность предлагаю стандартный фанкаст - Монику Беллуччи. Но если нравится Абашева, то пожалуйста. Выбор за вами.

---

Дополнительная информация: с меня пост раз в две-три недели, без птицы-тройки, в третьем лице, упоротые шутки за триста в нашей группе и, по желанию, обсасывание канона. С вас желание играть, не состоять в секте свидетелей канона, не пропадать и пост в таком же, примерно, темпе.  У каста есть сюжет, есть идеи, есть адекватность и детальная хронология событий. Если что-то будет непонятно, всегда подскажем, расскажем.

---

пример вашего поста

Трудно сказать, о чём именно думает его собеседник. Бывший виконт Валме, ныне граф Ченизу, никакой реакции на особняк Алвы и претерпевшие в нём изменения не выказывает, но много и со вкусом говорит о ничего не значащих мелочах, довольствуясь в качестве ответной реакции короткими кивками и редкими, заданными из остатков вежливости вопросами. Конечно, и вино он выбирает (Дик почему-то не удивлён) именно «Кровь», хотя в тот скандальный вечер у Марианны виконт пил, кажется, только «Слёзы» — пока взгляды всех остальных были прикованы к игральному столу, оруженосец Первого маршала с любопытством озирался по сторонам, впервые оказавшись в подобном месте.
Каким же наивным он был тогда! И будто из другой жизни.

— Значит, вы остались довольны и кампанией, и... Фельпом. — Это должно было прозвучать презрительно или хотя бы равнодушно, ведь Алва — убийца и безбожник, а восхищаться им — значит ни в суан не ставить чужие жизни. Однако же в собственном голосе звучит такая явная зависть, что Ричард в удивлении замирает, ощущая, как начинают гореть кончики ушей от стыда. Хорошо, что окно расположено сравнительно далеко от кресла, в котором расположился граф Ченизу, да и в кабинете, несмотря на зажжённые свечи, по-прежнему сумеречно.

— Я попрошу слуг растопить камин. — Неловко вклиниваясь между одами военному гению Алвы и красотами Фельпа, Дик отходит от окна лишь затем, чтобы дёрнуть позолоченный шнур, оставшийся ещё со времён прошлого хозяина особняка.

Как он мог не знать?

О ещё одной блестящей победе Ворона, на этот раз уже морской, Ричард, разумеется, слышал, даже находясь в далёком Алвасете. Пусть за пределы огромного имения, напоминавшего скорее замок, его практически и не выпускали (можете считать это домашним арестом, Соберано распорядился), привёзший письма гонец поделился и радостными новостями, заставившими самого Дика лишь обиженно насупиться.

Это он должен был сопровождать Ворона в Фельп в качестве порученца. Это он должен был стоять на палубе корабля, глотая солёные брызги, и наблюдать за тем, как вражеский флот охватывает паника — очередная безумная выходка не просто уровняла шансы на победу, но позволила выиграть битву!
Он. Герцог Ричард Окделл, оруженосец Первого маршала.
Не Марсель Валме, который даже не эорий по крови.

— Рад слышать. — Отвечает Ричард несколько невпопад, хмуро наблюдая за слугой, что уже пару минут пытался разжечь отсыревшие поленья.

И хотя злиться на виконта так же глупо, как и обвинять Алву в том, что в тот злополучный день Ворон ворвался на чужую казнь, дав себя ранить ради этого жалкого... Фердинанда Оллара, ничего поделать с растущим раздражением Ричард не может. А потому, сжав тонкую ножку бокала — кажется, ещё немного, и хрусталь расколется надвое, — он залпом выпивает благородную «Кровь», как солдаты пьют касеру. Не чувствуя ни вкуса, ни приятной терпкости на языке. Ничего.

К тому же от фамильярного «Рокэ» его передёргивает даже явственнее, чем от мерзкой ухмыляющейся рожи Айнсмеллера. На языке вертится что-то грубое про государственных преступников и дружбы с ними фельпских послов, однако Дик сдерживается, кивнув слуге, только-только закончившему возиться с камином.

— Хотите сказать, что вы ничего не знали? — Несколько искр отделяется от весело потрескивающего огня, направляясь прямиком к спокойно сидевшему напротив Марселю, но гаснут прямо в воздухе, не долетев каких-то пару бье.

На мгновение Ричарду представляется, как искры опадают на пушистый ковёр и обитые тканью подлокотники кресла. Как пахнет палённой шерстью, как моментально поднимается огненная волна, в которой сгорает и особняк, и он сам, и эта проклятая Ракана, что удавкой затягивает вину у него на шее.
Малодушно. Трусливо.

— Его Величество Альдо Ракан будет рад это услышать. Союзники нам очень нужны. — И последнее никоим образом не относится к самому Его Величеству Альдо Ракану. — Правда, мне не совсем понятно... Какая выгода будет от этого для самого Фельпа?

Пожалуй, впервые с момента их встречи в Ружском дворце Ричард буквально впивается взглядом в чужое холёное лицо, пытаясь отыскать признаки лжи или наигранности. Но то ли граф Ченизу слишком хорошо владеет лицом, то ли и правда верит в то, что говорит... А может быть, просто сам Дикон за всё время в столице так и не научился отделять правду ото лжи, что вероятнее всего.
Впрочем, политика действительно никогда не была сильной стороной Окделлов, и то, как мерзко использовал его Штанцлер, пытаясь чужими руками сделать всю грязную работу, до сих пор заставляет сжимать кулаки в бешенстве при каждом воспоминании.
С другой стороны, вполне в духе Ворона сорваться с места, ни перед кем не отчитываясь, никого не ставя в известность, чтобы потом выкинуть нечто такое, до невозможности безумное. Достаточно вспомнить хотя бы взятие Барсовых врат.

Так что внезапное возвращение в Ракану сначала Алвы, а потом и графа Ченизу действительно может быть просто совпадением. Или планом, в который его никто, естественно, посвящать не собирается. Тем более теперь, когда эра Рокэ...

— Что?

Ричард вздрагивает от неожиданности. Пальцы, сжимающие бутылку тёмного стекла, внезапно слабеют, а часть вина разливается по поверхности столика, до странного напоминая кровь.
Такого вопроса он точно не ожидал, ведь все знают... Альдо сам объявил во всеуслышание, что благодаря герцогу Окделлу...

— Это произошло случайно. — Говорить он начинает прежде, чем успевает осознать это, однако страх вновь ошибиться и довериться не тем, не тому заставляет тщательно подбирать слова. — Его Величество переоценивает мои заслуги.

Ричард ставит бутылку обратно на стол, тянется за полным бокалом и непонимающе смотрит, как вино в нём ходит мелкой рябью, запоздало понимая, что это его руки так дрожат. А ещё, что виконту... То есть графу Ченизу всё прекрасно видно.

— Альдо... Его Величество посчитал необходимым казнить Фердинанда Оллара во избежание возможных провокаций. И хотя герцог Эпинэ был против... — В горле противно пересыхает, и пальцы будто сами собой смыкаются на ножке многострадального бокала, тянут к себе рывком лишь затем, чтобы вновь наполовину опустошить, залить стыд и страх. — Люди Айнсмеллера оцепили улицы, примыкающие к площади, не знаю, как вообще герцогу Алве удалось прорваться.

Перед глазами вновь встаёт тот день. Холодный, по-осеннему промозглый. Собравшийся на площади немногочисленный народ из добрых обывателей бывшей Олларии жадно наблюдает, как к эшафоту подводят отрекшегося от короны Фердинанда. Как дрожат обвисшие его щёки, как путаются ноги. Жалкое зрелище.

— Жалкое зрелище. — Повторяет Ричард уже вслух, внезапно для себя понимая, что становится тяжелее фокусировать взгляд на гобелене с вепрями. В голове помимо всего прочего появляется непривычная лёгкость, пока ещё совсем небольшая, да и сам Дикон понимает, что напиваться сейчас, тем более в присутствии непонятно кого, глупая затея.
Только ведь он и не хотел. Или хотел?

— Герцог Алва появился внезапно, будто призрак, и началась паника. Большая часть зевак бросилась прочь, помешав цивильникам сразу добраться до эра Рокэ, а тот, порубив нескольких, прорвался к Фердинанду Оллару... Ну, знаете, так спокойно, будто просто на прогулке...

Ричард сглатывает горечь на языке, вновь делая большой глоток. Становится полегче.

— И тогда Фердинанд Оллар освободил герцога Алву от клятвы. От всех клятв. Не понимаю... — Ричард прикусывает с досады губу. — У него действительно был шанс всё бросить и ускакать за подмогой. Или присоединиться к любой из армий, чтобы весной вернуться.

Сона под ним радостно заржала, заметив своего полубрата, этого демона в лошадином обличии. А вот он сам не заметил, в какой момент рядом с ним самим оказался проклятый Спрут.

— Кажется, Альдо тоже догадался об этом. Поэтому и отдал тот приказ. Схватить любой ценой, живым или мёртвым. А потом... — Ричард смотрит в свой пустой бокал так, словно именно в нём разгадка на давно терзавший вопрос. — Кто-то из цивильников успел направить пистолет на Алву, но сам герцог этого не видел.

Ричард досадливо морщится, пытаясь представить, что было бы, не реши он вмешаться.
Хуже? Лучше? Тоже самое?

— Я не очень метко стреляю, но с такого расстояния промахнуться было сложно. — Тёмное и красное вновь льётся в бокал, а Ричард вдруг понимает, что начав рассказывать, остановиться уже не может. — Но тут лошадь герцога Придда... Не знаю, как он это сделал, но его конь толкнул? Да, наверное, толкнул Сону как раз в тот момент, когда я нажимал на курок. Пуля попала в герцога Алву.

Испытывая непреодолимое желание подняться и пройтись по кабинету, он всё-таки передумывает, ощущая, как начинает качаться этот самый пол в этом самом кабинете.

— Я не целился в герцога Алву. Но мне всё равно никто не поверит. Как и вам, если расскажете.

Высказав, буквально выцедив никому ненужную правду, Ричард ощущает внезапное умиротворение.