Сегодня Пивз был в настроении делиться знаниями и нести их до студентов Хогвартса. Вот только профессор Мусорное Ведро встал на его пути, громко хлопая крышкой о том, что История это его предмет. Конечно же, профессор Бинс был не в курсе того, что Пивз вот уже неделю как подменял его записи на свои! Что означало, что вот уже неделю Мусорка, сверкая стеклами, читала совсем не те тексты и несмотря на невероятные творческие таланты полтергейста, КЛАСС УМУДРЯЛСЯ СПАТЬ. Даже не так, класс умудрял успеть уснуть до того, как Бинс дойдет до самой соли в шутке. При том что все самое смешное там начиналось буквально с первого предложения, пусть и не с первых слов! Гнев его не знает границ, да сотрясутся стены Хогвартса.
Он честно попытался договориться с призраком, который давно должен был сам стать историей, о том, чтобы он уступил ему урок-другой. Для того, чтобы научить ребят правде! Кто, как ни он, свидетель самого основания школы, лично знакомый с чуваками, именами которых названы факультеты, может поведать то, чего нет ни в одном учебнике по данному предмету?
И что что он закидывал "профессора" бумажками? Он всего лишь обращался с ним так, как положено, если верить его фамилии и полезности! Ну ничего-ничего, дребезгун, мы посмотрим еще что ты сделаешь когда мы подправим тебе расписание и самовольно уведем твой класс в наши ручки...
— ... да, мадам Робинс-Боббинс? — высунул он лицо из доски, которое сначала было полно отвращения к вот тому дедку, которого он оставил какое-то время позади, а вот мысли о том — ни на мгновение. Был он пару раз на занятиях этой дамочки, пока что она не полезнее их историка, наверняка родственники, разница в один слог. Пока полтергейст говорил его рот сначала сложился в лежащую на ровном боку D, с застрявшим меж зубов языком, создавая впечатление того, что он его лицо сейчас надуется. Вместо этого его не-географический огран (но Пивз был бы не против обзавестись картинкой на языке) вывалился наружу. Пока светлокудрая Стелла кричала, как если бы он жмыра превращал в жмурика, из доски показались его ноги, которые он держал над головой. Свершив странный кувырок, полтергейст выставил левую руку и пролетел вперед в полуприсяде, довольный реакцией несчастной учителки. — Если всю Солнечную систему покрутить так, чтобы Солнце было башкой, а орбита Плутона ногами, то Uranus будет там, где и должен.
Он повернулся к дамам спиной, выставляя вбок правую руку, а затем механическими движениями складывая все пальцы кроме указательного в кулак и наводя тот на свою заднюю округлость, явно помогая дойти до смысла шутки всем тем, кто мог ее не понять с первого раза. Во-о-от, теперь он вообще весь профессорский состав готов заменять.
Шутник залился смехом, достойным настоящих злодеев, пока из его указательного пальца, той самой руки, все еще выставленной за спиной, полетели маленькие коричневые шарики в сторону шипящей животинки. Решив что с той покончено, он кружил вокруг леди, расстреливая ту сначала из воображаемого пистолетика, затем выхватывая из-за своей спины не более настояший шотган, который ему приходилось удерживать двумя руками и который послал в очаровательную блондинку без крохи чувства юмора двойной залп подозрительной дроби. Прочь обрез! Раз-два, обе руки выставлены в стороны, в каждой из них он крутит по револьверу, где-то на фоне словно бы заиграла подходящая музычка. Одна нога за другую! Оборот! Обе руки, подобно лопасти водяной мельницы, ударяют по воздуху, заставляя тело его кружиться и меча шарики прямо вниз, туда, где так удобно (или уже не очень) устроилась Робинс-старшая. Ощущая насколько он задоминировал несчастную, что вызывало лишь еще больший приступ смеха, Пивз скользнул за спину девицы помоложе, почти что ласково обхватывая ее шею и используя как живой щит в этой и без того неравной битве.
— Пиу, — что на языке всех крутых магических шахматистов означает «шах и мат, дамочка» и с его пальцев сорвалась последняя круглая пуля, которой он метил прямо в лоб обреченной на поражение. Растянувшись в довольной улыбке и уже празднуя победу, полтергейст скользнул из-за спины девушки прямо к ней на колени, усаживаясь на те и будничным тоном интересуясь, пока его сверкающие глаза скользили по карте из которой он недавно вылетел: — А чем это вы тут занимаетесь?